На концерте Александр Васильев выказал тревогу за Ленина и детей

Большой акустический концерт группы «Сплин» в Crocus City Hall 19 февраля стал приятным открытием для многих поклонников коллектива, последние лет десять бывшего исключительно «электрическим».

Александр Васильев со товарищи сумели не только собрать полный зал – более шести тысяч мест – но и увлечь абсолютно всю публику, несмотря на ее очевидную эклектичность. На мероприятие собрались в основном представители «золотой молодежи» и благообразные средних лет дамы с кавалерами – довольно странная целевая аудитория для рок-группы.

Концерт начался в двадцать минут девятого после трех «звонков», как в театре. Первые несколько минут, пока зрители разглядывали вышедших музыкантов, Васильев довольно мерзким голосом исполнял «оле-оле-оле» и издавал еще какие-то квакающие звуки, больше всего похожие на песни пьяного, силящегося вывести нужные рулады заплетающимся языком. Вдобавок к этому лидер группы совершал неопределенные жесты руками, что весьма колоритно дополняло общую картину. Впрочем, песен через семь это состояние куда-то ушло само собой, и на смену кривляющемуся Васильеву пришел, наконец, Васильев-поэт.

За два с половиной часа, которые шел концерт, было исполнено более тридцати песен, причем старые и ставшие «классическими» для поклонников чередовались с новыми. Прозвучал кавер на Башлачева – «Петербургская свадьба», а перед исполнением «Вместо письма» Саша прочел знаменитое стихотворение Маяковского «Вам!». В перерывах же музыкант периодически делал какие-то ремарки, причем не всегда было ясно, к кому или чему он обращается.

Весь вечер Васильеву носили цветы («говорят, сами выращивали!») и бесконечные записки: «Счастье, когда ты поешь», «Любовь зависит от этого», «Сбываются мечты». Про одну из них – очевидно, с какой-то заявкой – Васильев обезоруживающе заметил: «Вьетнамский язык хрен разберешь еще!», и просьбы галерки об «Орбите» или «Матче» так и остались неудовлетворенными.

Зато было зачитано новое стихотворение «Эвакуаторщик», состоящее из четырех строк (в зале понадеялись, что оно так и останется стихотворением и не перерастет в очередную заунывную песню с повторяющимся текстом).

Многие композиции приобрели новое звучание – так, например, «Бонни и Клайд» обзавелась странной бит-обработкой, а в «Сухарях и сушках» добавились чудовищные завывания терменвокса. «Подпел» этот инструмент и еще в нескольких местах, ввиду чего Александр решил дать историческую справку и сообщил, что он был изобретен в двадцатые годы Лениным, а затем тут же внезапно перескочил на более актуальную тему: «Вообще что происходит? Уже дети спрашивают: что там, почему там? Пишите нам. Пишите о том, что происходит».

В основном же песни, исполненные как всем коллективом, так и одним Васильевым с гитарой, звучали в тот вечер крайне гармонично. «Будь моей тенью», «Мария и Хуана», «Кто-то не успел», «Корабль ждет» - все они прекрасно вписались в «камерную» атмосферу зала. Как почти сразу признался солист, «у нас была дискуссия, есть надежда у нас или нет» - и это высказывание было встречено аплодисментами. Вообще за вечер хлопали часто и много, даже на песнях – например, любимых «Остаемся зимовать» и «Добрых дел мастер». Последняя, кстати, вызвала некоторое недоумение из-за отсутствия привычных трелей Яника Николенко, давным-давно группу покинувшего – но, видимо, не все были в курсе, поэтому стали поступать записки «Где флейтист?», которые, впрочем, так и остались без ответа.

Самым сильным номером вечера, несомненно, стала «Небо в алмазах» – во время ее исполнения в зале царила тишина, а по окончании раздались оглушительные и искренние аплодисменты. «Наконец-то нашлись люди, готовые меня выслушать! – растрогался Саша. – Дома уже всех замучил, ребята все эти песни наизусть знают… А в Кремль не пускают, потому что мы в черном списке ФСО».

Немного посокрушавшись на этот счет и припомнив школьный учебник истории, в котором так и было написано – «хоть чуть-чуть думающие люди всегда неблагонадежны с точки зрения любого государства», музыкант исполнил оптимистичную «Скоро будет солнечно». Чуть позже прозвучали еще размышления – на этот раз на тему поэзии. Высказав свои печальные соображения на тот счет, что «последние десять лет ничего не происходит, видимо, кризис всех прижал», Васильев в очередной раз ловко не дал народу загрустить и сообщил, что «барабанщик Леха тоже поэт», и продекламировал: «Купила мама коника, а это гидропоника».

Напоследок прозвучали достаточно «знаковые» «Больше никакого рок-н-ролла» и «Альтависта», а закончился концерт исполненными на «бис» «Романсом» и «До встречи».