В Москве выступил Петр Мамонов

Зрители уже забили маленький зал Б2, как начался саундчек. Эту сугубо техническую, публике малоинтересную работу - настройку инструментов перед концертом - музыканты всегда начинают до того, как в зале появляются зрители, но тут перед всем частным народом по сцене потянули какие-то шнуры, вместе с инженером вышел Мамонов с электрогитарой через плечо.

Из колонок пошел ритм драм-машины, артист говорил звукорежиссеру "тише-громче-вот хорошо", в размер электронному барабану бил, пробуя звук, по струнам... "Ну, начнем, штоль?" - обратился Петр Николаевич в зал буквально минуты через три и начал. Точнее - продолжил.

Безусловно, Петр Мамонов - один из самых неожиданных русских людей нашего времени. Легендарный продюсер Брайан Ино из множества отечественных групп конца 80-х выбрал его "Звуки Му", но Петр, едва выпустив на Западе альбом, распускает звездный состав, потом другой - и поселяется в деревне. На редких концертах категорически не играет классику "Звуков". Вдруг появляется на театральной сцене с моноспектаклями в духе театра абсурда собственного авторства и постановки. Бросает пить, уходит в религию, снимается в православном кино, выпускает тоненькие брошюрки с текущими мыслями - "Закорючки". Сейчас вдруг вернулся к старым хитам, но, как показалось, с новым настроением.

"Я стою в цементной яме, совершенно один. Вокруг вода, маленькие льдинки и много льдин". Это начало номера "Старый Кринкранк" с альбома 6-летней давности "Сказки братьев Гримм". Музыкальное сопровождение - электронный ритм и звонкое ап-тап-тудап на гитаре. "Я абсолютно нормален! Я излучаю добро! Скажи, как прожить наступающий день, будет ли легче?" На раз за разом возникающем во вспышках софитов худом лице растерянность, вопрос. От текста известной песни не осталось, впрочем, ничего, кроме пары фраз и цементной ямы, в которую автор в конце концов готов лечь.

Конец, улыбка отца Анатолия из "Острова" - и, как извиняющимся тоном объявляет Петр Николаевич, "теперь блюз тайно тоскующего по дому человека". Человек, как рассказывают нам под вялый переборчик гитары без тени рифмы и мелодии, утром выходит из дома в универмаг купить ведро, в ходе своего путешествия обрастает женами, детьми, внуками, и ему все надо чего-то еще, пока он не успокаивается ...в могиле и доволен, потому что ему "уже не надо никого покупать."

Создавалось полное впечатление, что в новых вещах - и "блюз", и вскоре последовавшая за ним "Ты и я", большинству публики в Б2 были незнакомы - Мамонов создает только канву, начало и конец, а то и просто ключевую фразу (уверен, что рефрен из "Ты и я" "крошка, крошка, крошка - у меня к тебе чувство!" станет не менее популярным, чем, скажем, "на досуге я станцую буги"). Видимо, сказать главную мысль для Петра Николаевича становится важнее, чем просто закруглить песню по законам жанра. "Ну, там у меня еще много всяких других слов" - это было сказано на недоигранном аккорде очередного повествования, за которым началось следующее о том, что же у Петра Николаевича растет на огороде. Эту "песню" он мог длить и длить, но закончил на черной и красной смородине.

"Нельзя подменить настоящее ловко сказанным: времени нет" - это фраза из только что вышедшего нового тома "Закорючек".

Новый Мамонов - это сформировавшийся созерцатель, совсем не прежний юродивый. Он оставил в покое микрофон, с которым прежде вытворял невесть что, не передвигался по сцене ползком, вот только иногда выходил к рампе - в совершенно не 60-летнем азарте вдарить как следует по струнам. Песни шли порой без пауз, под монотонный бой, в хитах времен "Звуков Му", там, где раньше виделись стеб или, напротив, полный мрак, сейчас отчего-то звучало христианское самоуничижение или стремление к совершенству.

И над всем этим - недоумевающая от выводов при осмыслении текущей вокруг повседневности физиономия.

Окружающая сцену публика принимала происходящее на ней с благодарностью и завороженно - пусть и не всегда понимая, что до нее хотят донести. Но, конечно же, "Серый голубь" или "Мумия" были встречены с восторгом, превосходящим радость от впервые услышанных рефлексий под гитару.

Показалось, что Петр Николаевич слегка разочарован происходящим. Он хотел было закончить концерт в тон своим мыслям, которым соответствовала не самая известная песня "Звуков Му" "Стану хорошим".

Но был вызван на бис, что-то проворчал, усаживаясь на стул, - и начал "Шуба-дуба блюз".

«Российская газета», Андрей Васянин.